Привык я ко всему в родном жестоком мире: Что крутится - кручу, что вертится - верчу. Но тиснится в груди мотив полынной лиры: "Я просто в степь хочу, я просто в степь хочу"...
Единственный, последний, одинокий... Синица с ветки вдруг... ан зайка легконогий... А может, почудился мне шорох тот далёкий...
Скулит метелью непогода; За слякотью спешит жара. И всё сильнее, год от года, Жжёт сердце мне Кара Жара*.
Герой ли я? Спрошу у Бога... ... Пылит афганская дорога... Сквозь трупный смрад и гарь полей, Сквозь стон и слёзы матерей, Змеится злобный Суховей - Конфликт враждующих идей...
Здесь горсть моей родной земли: Синее небо,звонче смех ребёнка... Здесь предки к славе бранной шли, И степь ласкает жеребёнка...
VII
Все знают: смертен человек,
Он в этом мире гость, не боле.
Как долго чей продлится век –
Решать, увы, не в нашей воле.
Смерть отрицает естество,
Не посылает вестового;
Не возвращает никого –
Ни старика, ни молодого.
Казах твердит кругом: «Бог есть,
Рай – наградит, а ад – накажет».
Насколько верит в то – бог весть.
Он правды никогда не скажет.
Когда бы в это верил он –
Творил добро-не знал печали,
Прощал обиды, чтил закон.
Но где такого вы встречали?!
Нам сказано: есть рай и ад,
Природа сущего – двояка.
А значит... двойствен весь расклад,
Но понимает то не всякий.
Пророком сказанное чти,
Иначе ты не мусульманин.
Порокам – веру предпочти
И канет в Лету мир страданий!
Увы, казах наш не таков!
Дай выбор – предпочтёт земное:
«Э-э-э, Аллах простит нас (дураков)
В другой раз выберу второе».
На смертном одре присягнет:
Клянусь, мол, не было такого...
И адский ж пламень не проймёт
Ханжу в обличии святого!
Един создавший нас Творец
И для Него все – равно дети.
О чем же молишь ты, подлец,
Стремясь ограбить всех на свете?!
В чем здравый смысл твоих молитв:
«Отдай тебе – лишив другого»?!
Не мудр–будь хоть совестлив,
Не чтишь – хотя б побойся Бога!
...Ни образован, ни умён,
Двух слов не свяжет без подсказки,
А спорит надрывая связки!
Ну право, «че-ло-век» ли он?!
